В начале октября 1941 года немцы прорвали фронт и двинулись к Москве. Из столицы началась эвакуация правительственных учреждений. В Коломенском, Егорьевском, Луховицком, и Воскресенском районах полным ходом шла подготовка к партизанской войне.
Подпольный райком действует
В конце июля 1941 года, решением бюро Московского Комитета ВКП (б), во всех районах Московской области были созданы подпольные районные и городские комитеты партии, которым была поставлена задача подготовить подпольную деятельность и партизанскую вооружённую борьбу в случае прихода врага. Тогда же, Подмосковье были образованы 12 подпольных окружкомов партии, каждый из которых становился руководящим органом для группы районов. Коломенский окружком возглавил подготовку подпольщиков и партизан на территориях Коломенского, Егорьевского, Луховицкого, Воскресенского, а также существовавшего в то время Виноградовского районов. Секретарями подпольных райкомов секретно назначались вторые секретари горкомов ВКП(б). В течение августа 1941 года подпольные райкомы подобрали будущих подпольных организаторов, командиров и комиссаров, а также ответственных за снабжение партизанских отрядов.
Разнорабочий прокурор
Сразу после этих назначений начался перевод будущих подпольщиков, в основном коммунистов и руководителей, на рядовые неприметные должности. Чаще всего в другие районы, где их никто не знал. Так егорьевскую коммунистку М.Щурову перевели на железнодорожную станцию «Фосфоритный рудник». Фабричный мастер М.Мельникова стала кастеляншей дома инвалидов и одновременно хозяйкой явочной квартиры. Заведующая клубом села Лелечи М.Ушакова была переведена в Егорьевск и подготовлена на роль связной. Егорьевец, мастер механо-ткацкой фабрики Г.Самойлов стал фельдшером Колионовской больницы. В соседний Луховицкий район на неприметную должность лесника был направлен председатель колхоза из Егорьевского района В.Звонов. Директор школы К.Муравьёв и директор Егорьевского педагогического училища М.Родионов стали обычными учителями в городе Луховицы, а егорьевский городской прокурор Ларионов стал там же рабочим чайной. Простыми рабочими железнодорожного депо станции Голутвин стали управляющий Егорьевской конторой Госбанка П.И.Тихонов и директор деревообделочного завода Мартынов. Заведующая Егорьевским краеведческим музеем Б.А. Клионская была направлена в Виноградовский район, где стала медсестрой. Заведующий Отделом культуры Виноградовского района С.Рютов в новой нелегальной жизни стал сторожем. Заведующая отделом Виноградовского РК ВКП (б) А.Румянцева — учительницей. На низовые должности были переведены М.Закорючкина и М.Чистякова из Воскресенска. Хозяином явочной квартиры стал «рабочий артели по развозке топлива Бессонов», он же заместитель председателя Луховицкого райисполкома А.Волков.
Эта работа имела целью не только подготовить подпольную сеть, но и вывести из-под удара известных в своих районах коммунистов, которые в случае оккупации стали бы первыми жертвами фашистского террора.
Всем переводимым на нелегальное положение давались новые имена, выписывались новые документы и сочинялись правдоподобные легенды. Так секретарь подпольного Егорьевского райкома Сергей Маркешин стал Григорием Зайцевым. Его заместители по подпольной работе Тюрьмин и Панкин — Николаевым и Покровским. В легальной партийной иерархии Тюрьмин был начальником Маркешина, но в случае прихода немцев их роли менялись.
Партизаны не в чести
Российская империя и Советский Союз имели давние традиции партизанской войны. В 1921 г. М.Фрунзе сделал вывод о важности партизанской войны с целью отражения «империалистической агрессии». В соответствии с этой доктриной в конце 1920-х — середине 1930-х гг. в Советском Союзе была создана система подготовки партизан и диверсантов, а также инфраструктура и система базирования, позволявшие развернуть партизанскую борьбу в тылу противника. Партизаны и диверсанты даже участвовали в военных учениях, однако впоследствии эта подготовка была свёрнута. В 1937-1939 гг. были уничтожены многие руководящие кадры, признаны дефектными планы развертывания партизанской войны, ликвидирована система баз и тайников. Особую роль в свёртывании подготовки к партизанским действиям сыграли намерения Советского руководства вести наступательную войну исключительно на чужой территории.
В результате в 1941 году не удалось быстро развернуть мощное партизанское движение, способное обессилить войска противника, что, в числе прочих просчётов, сделало начальный период войны крайне неудачным для нашей страны.
К моменту начала битвы за Москву все эти ошибки уже были видны Советскому командованию, которое в спешном порядке стало возвращаться к методам партизанской войны, успешно опробованным ещё во времена Наполеона.
В лесах и болотах
Партизанская война на западе Подмосковья оказалась суровой и жестокой. Развёртывание партизанского движения столкнулось с огромными трудностями. Большая плотность немецких войск и отсутствие крупных лесных и болотных массивов исключали действие крупных партизанских соединений. К тому же враг вошёл в Подмосковье в конце октября, когда леса стали терять листву и, соответственно, возросли возможности авиационной разведки противника. Тем не менее, враг на земле Подмосковья в безопасности себя не чувствовал. Партизаны и диверсанты минировали дороги, нападали на немецкие воинские команды, вели разведку.
Юго-восток Подмосковья по своим природным условиям резко отличается от его западной части. Здесь есть и крупные лесные массивы, и непроходимые болота. Московский областной штаб партизанского движения учёл сложность действия крупных партизанских соединений в Подмосковье и предписал создавать не более одного-двух партизанских отрядов на район по 50-60 человек в каждом. В Егорьевске желающих уйти в партизаны оказалось значительно больше. Местные географические условия давали шансы на успех и более крупным партизанским отрядам. Подпольный окружком учёл это.
В партизаны брали только добровольцев. В случае партизанской войны, к активным действиям в районе немедленно приступали не менее 150 подготовленных бойцов, которые могли составить основу более крупных соединений. Партизанские опорные базы расположились в труднодоступной болотной местности на востоке Егорьевского и на севере Луховицкого районов. Там делались склады одежды и продовольствия. Туда же планировалось эвакуировать для лечения раненых.
Так, только в луховицких лесах к октябрю 1941 на тайных базах партизанского тыла уже находилось 5 тонн муки, 1 тонна сухарей, 1 тонна жиров, 4 ящика табаку, 200 кг сушёных грибов, 3 тонны мяса, 200 кг макарон, 1,5 тонны крупы, 2 фляги мёда и другие продукты. Кроме того, были заготовлены и переправлены в леса соль, спички, 80 пар сапог, 100 пиджаков, и 200 комплектов аптечек. В Егорьевском и Коломенском районах запасы продовольствия, одежды, медикаментов на лесных партизанских складах были ещё более значительными. В августе 1942 года, в связи с отсутствием непосредственной угрозы захвата столицы, продовольственные запасы с партизанских баз передали в торговую сеть.
Оружие
В момент приближения фронта значительная часть партизан уже находилась на лесных базах. Оружия для будущих партизан не хватало и перед ними ставилось задачей добывать его в бою. Несомненно, расчет делался также и на то, что часть вооружения попадёт в район возможных партизанских действий с нашими отходящими частями.
О весьма скромном стрелковом вооружении, находившемся в распоряжении егорьевских партийных работников даёт докладная записка заведующего Военным отделом Егорьевского ГК ВКП (б) от 3 июня 1942 года, сообщающая, что всего в распоряжении городской партийной организации находится 22 винтовки, 1 карабин, 2 пистолета-автомата и 38 пистолетов, включая личное оружие членов партактива. Что касается мин, взрывчатки, и бутылок с горючей жидкостью, то ими подпольщики и партизаны были обеспечены лучше.
45 марок
Если с оружием и продовольствием проблема решалась, то с финансами дело обстояло хуже. На подготовку партизанской борьбы всему Коломенскому окружкому было выделено: 55 тысяч рублей в советских денежных знаках, 5 золотых монет десятирублёвого достоинства, 20 немецких рейхсмарок и 25 оккупационных марок. Советские деньги были потрачены на приобретение товаров и оборудование для партизанских отрядов, создание явочных квартир, содержание нелегалов и прочие нужды. 5 золотых монет и 45 марок, предназначавшиеся на расходы партизан и подпольщиков пяти районов, были возвращены под расписку в целости и сохранности в декабре 1942 года.
Адреса, пароли, явки…
Подпольным коломенским окружкомом были созданы явочные квартиры и пункты связи, а в деревне Харинской Егорьевского района у колхозника Егора Крошкина спрятали оборудование для подпольной типографии. Там же, в Харинской, планировалось разместить подпольную радиостанцию.
Для всех подмосковных подпольщиков приготовили шифровальные таблицы. Они были очень просты. По вертикали и по диагонали были цифры.
Каждая клетка представляла собой слово. Сообщения складывались из 100 слов. О том, какая готовилась к передаче информация можно догадаться, читая эти слова — почта, винтовка, террор, группа, всюду, мост, поезд, задание, подготовка, борьба, противник, расстрел…
Этот примитивный шифр, в случае перехвата сообщения, наверняка был бы разгадан любым опытным специалистом Абвера или Гестапо, но шифровальных таблиц было много, они постоянно менялись, и в любом случае на такую дешифровку ушло бы время, за которое сообщение потеряло бы свою актуальность.
Преимуществом же такого примитивного метода было то, что сообщения быстро шифровались и читались любым подпольщиком без специальной подготовки и не требовали привлечения специальных шифровальщиков и шифровальных машин.
Подозрительные нелегалы
Пяти из двенадцати подпольных окружкомов Московской области пришлось действовать на территории оккупированной врагом. Тем из партизан и подпольщиков, кто прошёл ужас оккупации и остался в живых, было позволено открыто говорить о свой деятельности в тылу врага, их подвиг был отмечен наградами и удостоен почестями. Что касается подмосковных нелегалов, остававшихся на собственной территории, то советская бюрократическая машина приготовили им неприятный сюрприз. В начале 1943 года по указанию бюро МК ВКП (б) все подпольные райкомы и их законспирированная агентура на территории Московской области были упразднены. Документация о нелегалах на свой территории либо вообще не составлялась, либо была засекречена. С участников несостоявшегося подполья обязательств о неразглашении информации никто не снял. Можно только представить, сколько недоразумений пришлось разрешать этим людям в обстановке тотальной советской подозрительности и шпиономании и как объяснять своё «отсутствие» в период с 1941 по 1943 год.
Вы ошиблись, профессор…
В процессе чтения документов о создании подмосковного партийного
подполья, невольно вспоминается эпизод провала профессора Плейшнера из фильма «Семнадцать мгновений весны». Там высокообразованный антифашист погибает из-за отсутствия элементарных навыков подпольной работы. Почти все люди, спешно переводимые осенью 1941 года на нелегальное положение, опыта подпольной борьбы, не имели. Противостоять же им предстояло профессионалам полицейского сыска. К концу 1941 года Гестапо уже было знакомо с практикой создания подпольных райкомов партии и имело опыт их разоблачения. Пройти серьёзную проверку шансов у нелегалов райкома было немного.
Отсутствие конспиративного опыта организаторов и участников егорьевского подполья обнаружилось уже во время его формирования. Так часть нелегалов была «разоблачена» на собственной земле своими же советскими людьми. Например, некий коммунист Беляев был переведён Коломенским окружкомом на нелегальное положение в деревню Летово Егорьевского района. Работники местного сельсовета каким-то образом узнали про это и, как и положено в деревне, разнесли эту новость по всей округе. Провалившегося резидента пришлось срочно переводить в другое место. А в железнодорожном депо станции Голутвин двое немолодых руководителей из соседнего района, назначенные на низовые должности сразу вызвали подозрения даже у окружающих их работников. В данных случаях всё закончилось хорошо, но в условиях реального подполья такая небрежность неминуемо вела к провалу и пыткам в Гестапо.
Из леса на войну
Подготовка, пройденная подмосковными подпольщиками и партизанами, не прошла зря. Большинство из них впереди ждала настоящая война. Партизаны в течении 1941-1942 годов прошедшие подготовку, включающую диверсионную борьбу, призывались на фронт, где включались в специальные группы для переброски за линию фронта. Многие из них отличились и были награждены боевыми наградами.
Но даже и тем подпольщикам и партизанам, которым не суждено было вступить бой, следует сказать огромное спасибо за их готовность в трудную минуту занять очень опасный рубеж борьбы с врагом.
В основу публикации положены документы из личного архива Аркадия Гавриловича Белова, бывшего в годы войны секретарём Коломенского подпольного Окружкома ВКП(б).
