Глава 36
«Яйца динозавра«
(2004)
«В райкомовском рае попивая чаёк…»
Ю. Шевчук «Пластун»
После обеда в Егорьевской районной администрации наступило затишье. Запив чаем пару сладких булочек, я погрузился в чтение очередного документа. Его мне, как особо важный, вручил под роспись начальник Общего отдела. На документе стоял грозный штамп «Контроль». Это было обращение жительницы города Егорьевска, которая жаловалась на то, что её сына Владимира, которому исполнилось 11 лет, перестали пускать с матерью в женское отделение общественной бани. А в мужское отделение она, мать-одиночка, отпускать его одного не хочет, так как там некому будет ребёнку потереть спину. Возможно, кому-то это письмо показалось бы забавным. Но мне было не до смеха, так как направила она его Губернатору Московской области Борису Громову. Более того, отправительница в сердцах предложила Громову приехать в Егорьевск и помыть Вовку лично. Из аппарата губернатора, как и положено, письмо с резолюцией «Разобраться и доложить о принятых мерах» было спущено обратно в район. Сомневаюсь, что там, наверху, его кто-то читал. Засада была в том, что Федеральный закон «Об обращениях граждан», обычно дающий должностным лицам 30 дней на подготовку ответа, устанавливал, что в случае нарушения прав детей ответ должен быть дан в течении трёх суток. Учитывая, что письмо, наверняка, дня два провалялось в Общем отделе, ответ на него надо было печатать на официальном бланке незамедлительно.
Надо сказать, что тот же закон, строго регламентирующий сроки предоставления ответов трудящимся, совершенно не запрещает чиновникам ограничиваться самыми идиотскими отписками. Главное – подготовить их вовремя. Сначала я хотел написать, что для помывки мальчика будет еженедельно выделяться сотрудник администрации. Потом вспомнил, что в комиссии по защите прав несовершеннолетних работают одни женщины и поэтому в баню мыть пацана могут послать меня. Таким образом этот вариант отпадал… Может предписать намыливать мальчику в женском отделении глаза? Или напустить побольше пару? Смех смехом, но придумать что-то было надо… И весьма срочно.
Мою напряжённую умственную работу прервал вошедший в кабинет человек. Бронзовый загар, выцветший советский брезентовый рюкзак и крепкие жилистые руки безошибочно выдавали в нём деревенского жителя. Вы – спрашивает — Марков? Я попытался ответить на этот вопрос как можно уклончивее. Получив нечёткий, но всё же утвердительный ответ человек радостно вывалил на стол груду небольших валунов, килограмма по два каждый. Другой бы чиновник, наверное, закричал, возмутился и потребовал объяснений. Я же, как дипломированный специалист-палеогеограф, лишь механически отметил про себя: один гранит, один шокшинский кварцит и два диабаза средней окатанности. Все – со следами десквамации. Днепровское оледенение, 200 тысяч лет назад. Геоморфологи называют такой материал эрратическим. Будучи студентами мы, естественно, чуть изменяли это слово. Пожалуй, это был первый случай с момента окончания Московского университета, когда мне понадобились полученные там минералогические знания.
Мужик начал говорить первый. «Сколько?» – спросил он.
«Что сколько?» — осторожно ответом на ответ парировал я. Этой осторожности меня научила работа в приёмной заместителя главы района Татьяны Ивановой. По какой-то неведомой причине большинство городских сумасшедших направлялись именно сюда. «Это яйца динозавра, на аукционах они идут по 200 тысяч долларов штука. Но я вам отдам дешевле. Скидка действует при покупке десятка и более».
Мои догадки по поводу душевного здоровья посетителя подтвердились. Ещё не хватало, чтобы он дал мне по голове вот этим крупным диабазом. «Послушайте – говорю – уважаемый. Камни, то есть яйца, у вас замечательные… Но вот только разрешите полюбопытствовать, кто вас направил именно ко мне?» «Дайнер – говорит — из музея».
Я сразу понял всё. В прошлом году меня приставили к научному сотруднику краеведческого музея Сергею Дайнеру переводить его экскурсию для болгарских старшеклассников из города-побратима. Болгарского я, как и сам Дайнер, не знал. Но детишки гораздо лучше говорили по-английски, чем по-русски. Поэтому я, сидя в экскурсионном автобусе, вольно пересказывал им на языке Байрона исторические повествования Сергея, касающиеся местных достопримечательностей.
Сергей был фанат местной истории. Его владение материалом поражало. Проезжая через речку Гуслянку, он, заглушая шум автобусного мотора, выкрикнул: «Здесь, в доме №47 по улице Тупицына, ранее Хмелевой, с 1913 по 1915 год проживал наш замечательный земляк, участник продразвёрстки и коллективизации Василий Сергеевич Костоломов. В мае 1938 года в ранге лейтенанта Госбезопасности он возглавил 4-й участок Усть-Сысольского управления специального строительства, а в 1949 году – стал заместителем начальника гаража автотранспортного управления МГБ. Уволен в запас в 1954 году в звании подполковника с правом ношения формы». Пожалев ни в чём не виноватых болгарских школьников, я перевёл им речь Сергея так: «Look at this little grey house. Isn’t it nice?». Заподозрив подвох, не владеющий английским Сергей затаил тогда на меня злобу. Теперь наступила расплата.
Мой опыт общения с людьми из народа подсказывал, что говорить с ними следует оперируя понятными им категориями. «Послушайте — говорю — а давайте подзаработаем на ваших яйцах вместе. Найдём богатого покупателя. Дело это не быстрое. Здесь главное не продешевить. Как найду – позвоню». «Яйца домой не понесу» — сказал человек. «Они тяжёлые. Мне до Старого сорок минут на автобусе ехать. Пусть полежат у вас. С деньгами я не тороплю. Недельку могу подождать».
И тут, в процессе разглядывания принесённых артефактов мне пришла в голову гениальная мысль. Пропуск в мужское отделение надо выписать самой женщине! Пусть трёт там спину своему Вовке сколько душе угодно. А заодно может и мужа найдёт!
Дело осталось за малым — выпроводить гражданина с яйцами. Здесь мне пришлось включить второй вариант. Обычно он безотказно действовал на сельских жителей, трепетно относящихся к вопросам делопроизводства и процедуры. «Понимаете – говорю. Ваши окаменелые яйца – это имущество. И имущество дорогое». «Дорогое» — не чувствуя бюрократической ловушки согласился владелец яиц. «Следовательно, мне нужно принять их у вас соответствующим передаточным актом c приложением описи». «Оформляйте», — согласился посетитель. «Легко сказать… А цена? Она может быть установлена лишь специальной комиссией, для создания которой необходимо постановление Главы района. Зайдите через недельку. А яйца свои пока заберите». Человек неохотно стал собирать валунный материал. «А может быть примите без описи?», — с надеждой в голосе спросил он. «А вот на это я пойти не могу» – ответил я ему словами, запомнившимися мне из старого фильма. «Вы понимаете, что со мной будет, если проверка обнаружит неучтённые материальные ценности?». Раздавленный последним аргументом человек тихо ушёл.
А я стал печатать ответ. Если не отдать его на подпись до четырёх, то намылят голову уже мне.
