Сегодня про сталинские репрессии 30-х годов известно многое, но была у них и ещё одна малоизвестная грань, а именно участие некоторых представителей самого народа, из тех, кто кричал: «Да здравствует!», «Одобряем!» и «Требуем суровой кары!» — тех, кто писал доносы на своих соотечественников, соседей и даже родственников.
Великая Октябрьская Социалистическая Революция уничтожила старый мир с его нравственными устоями и его религиозную мораль. Лучшая часть российского народа погибла в огне гражданской войны, поскольку первыми погибают всегда лучшие, так как именно лучшие первыми жертвуют собой.
Некоторые попали под удар красного террора в качестве социально-чуждых элементов, либо покинули Родину, не видя себе места на пепелище старой России. Место элиты заняли международные авантюристы и выходцы из маргинальных слоёв населения, как и сам Отец Народов — из уголовной среды. Всем известно, что многие революционеры в прошлом уголовники.
Во время революции нравственный уровень любого народа понижается. После пережитой войны, разрухи, голода, раскулачивания и террора уверившее в советские декреты и грядущее светлое будущее население существовало в разложенном и подавленном состоянии и пребывало между голодом и недоеданием и было занято выживанием. Вместе с этим все верили, что вот-вот империалисты всех мастей и рангов во всём мире будут повержены.
Но некоторые вскоре начали приспосабливаться к новым условиям нового времени, где одной из главных гарантий социального лифта стало понимание и полное одобрение линии партии, которое внизу иногда рассматривалось как понимание желаний начальника, преданность этому самому начальнику и готовность ради этого переступить через мораль, всё это обеспечивало не только безбедное существование, но и стремительный карьерный рост.
Сама власть, конечно же понимала на какую часть общества иногда надо делать ставку, эту точку зрения выразил ещё сам Ильич: «Партия не институт благородных девиц и иной мерзавец, именно тем нам и полезен что он мерзавец».
Всё это было этакими муками при рождении и становлении первой в мире республики трудящихся, где царила утопия о скорой и неминуемой мировой революции, когда разорённая страна исхитрялась находить деньги ещё для помощи товарищам из-за границы, которые везде потерпели фиаско.
Среди возможностей подняться из низов (трудовые показатели, повышение квалификации, учёба), путь активиста некоторым виделся самым перспективным. Точкой старта для этого пути были бесконечные советские собрания и митинги, на которых требовалось выскакивать Петрушкой: ни ораторских талантов, ни собственных мнений для этого не требовалось, тем более, что собственное мнение было не только вредно, но и смертельно опасно, с ним легко можно было попасть в какой-нибудь уклон, загиб или перегиб, а после — и в лагерь.
Достаточно было выучить несколько фраз из многочисленных советских лозунгов. Но первым серьёзным шагом на этом пути было указать на собрании кто конкретно мешает делу построения социализма, не абстрактные пособники мирового капитализма, а конкретные: рабочий Петров, выпускающий брак, или колхозник Иванов, прячущий зерно.
После этого активиста замечали представители соответствующих органов, и начинали давать ему негласные поручения, а затем могли предложить и какую-нибудь незначительную административную должность, с которой и начинался его карьерный рост.
Активист становился самым преданным служителем партии. Такими людьми из народной среды были наполнены низы административного и партийного аппарата. Именно они стали, как выразился Солоневич, «приводным ремнём от партии к массам. ГПУ не проникало в толщи народных масс — не хватило бы никаких штатов, но актив проникал во все поры общества, вплоть до затерянных в степи хуторов и таёжных зимовок.»
Собственно, донос стал главным способом, как карьерного роста, так и выяснения отношений и присвоения чужого имущества. Очень часто активисты использовали его для улучшения жилищных условий, будь то освобождение угла в коммуналке или же освобождение зажиточного деревенского дома.
Таким образом мой прадед, Баранов Александр Иванович, проживавший в селе Спасское Клинского р-на по доносу сельского активиста о якобы использовании наёмного труда в производстве дранки, отправился в лагерь, а в его дом въехал этот самый активист.
С началом индустриализации и строительства гигантов пятилеток — «хеопсовых пирамид социализма» пышным цветом расцвёл ГУЛАГ.
Там точно так же всё держалось на активе, принципы выживания в советской системе в ГУЛАГе срабатывали ещё более ярко, так как именно там и был чистейший коммунизм, описанный Марксом: «трудовые армии, проживание коммунами, ликвидация семьи и частной собственности, тотальный диктат, пусть и формальное, но всеобщее равенство.»
Значительную часть управленческой работы делал актив из тех же заключённых, притом на низших ступенях всего лишь за дополнительный пирожок. Но в числе средств поощрения актива высшего уровня были и бани, и усиленное питание.
